Ираха Чоко. Воспоминания о моем учителе Кёда Дзюхацу

(на фото слева Кёда Дзюхацу,  справа Ираха Чоко)

Вниманию читателей представляется перевод статьи Ираха Чоко, представителя Тоон-Рю, оставшегося на Окинаве после переезда Кёда сенсея в провинцию Оита.

Для справки: Тоон-Рю — один из стилей Нахатэ, основанный Кёда Дзюхацу сенсеем, который был учеником Хигаонна Канрё.

Кёда Дзюхацу: «..Я хочу, чтобы все вы никогда не высказывали нелепую критику боевых искусств, искаженные истории о боевых искусствах или комментарии о превосходстве, неполноценности и сравнении тех, кто занимается боевыми искусствами..»

Ираха Чоко: «Каратэ — это не только навыки. Этот образ жизни называемый “Каратэ”. Именно поэтому в нем есть скрытая строгость и одиночество, подобная той, что наблюдается в дисциплине буддийского монаха, проходящего суровое обучение.»

Воспоминания о моем учителе Кёда Дзюхацу.

Формирование личности через каратэ.

(c) Ираха Чоко

(c) перевод на английский Марио МкКенна

(c) перевод на русский Павел Демьянов, 13.12.2020

Буквально на днях я наткнулся на некролог Кёда Дзюхацу, моего учителя. Кёда Сэнсэй не имел никаких болезней, кроме некоторых проблем с ногами, у него было отличное здоровье. Так что для меня стало полной неожиданностью узнать о его смерти, и на какое-то время я был в шоке.

Кёда сэнсэю было 82 года, когда он скончался. Он умер в Беппу, префектура Оита. Кёда Сэнсэй относился ко мне с такой заботой, и теперь он ушел в мир духов как воплощение каратэ, оставив нас навсегда. Я был единственным из его учеников, который не мог сидеть у его смертного одра. Это было предметом огромного сожаления и останется таковым. Мне остается только молиться, чтобы он упокоился с миром, и оплакивать его уход.

Оглядываясь назад, я могу сказать, что всю жизнь я шел долгим и суровым путем каратэ. Когда я тихо размышляю о том, как я прожил свою жизнь до сих пор, я не могу не чувствовать, что мой учитель мог бы сейчас быть прямо передо мной, нежно разговаривая со мной и обучая меня каратэ и его духу. Кёда Сэнсэй, следуя правилу своего учения, всегда был добрым и скромным,  с внутренней величавой строгостью. Он никогда не стремился к тщеславию. Я был убежден, что он “абсолютный учитель” и был очарован его личностью, которая напоминала мне древнего самурая и ставила его вне всякой моей критики. Я стал ярым последователем каратэ благодаря его обучению.

Когда Кёда Сэнсэй водил меня и моего коллегу в кабак, он преподал мне важный урок. После того, как напитки были поданы и вечеринка достигла пика возбуждения, Кёда Сэнсэй начал развлекаться, обмениваясь несколькими грубыми комментариями за напитками. Я принимал его расслабленное отношение, но он никогда не направлял шутки и тому подобное в отношении меня (ученика). В разгар вечеринки Сэнсэй удрученно сказал мне:

«На такой вечеринке, где присутствует алкоголь, никогда не следует хвастаться успехами и неудачами прошлого и всегда нужно доброжелательно говорить о других. Я хочу, чтобы все вы никогда не высказывали нелепую критику боевых искусств, искаженные истории о боевых искусствах или комментарии о превосходстве, неполноценности и сравнении тех, кто занимается боевыми искусствами».

Я чувствовал, что Кёда Сэнсэй был чрезвычайно величественным и проницательным. Наставление все еще звучит в моей голове как важное послание, дающее мне драгоценное воспоминание.

Многие ученики Кёда Сэнсэя были рассеяны по стране из-за войны. Стало очень трудно продолжать заниматься каратэ. Всякий раз, когда у меня были дела в Токио, я старался навещать Кёда Сэнсэя, хотя иногда это означало длинный крюк на моем пути. С тех пор как я впервые начал заниматься каратэ, я потратил более 30 лет на то, чтобы улучшить свое каратэ в меру своих возможностей. Я продолжал верное служение моему учителю, пытаясь сделать максимально возможное, пока мой учитель еще жив. Каждый раз, когда я приходил в гости, Кёда сэнсэй был со мной в додзё и, несмотря на свой преклонный возраст, с радостью давал мне урок. Таким образом, мы максимально использовали наши короткие визиты и пытались восстановить и улучшить мои навыки.

Даже спустя много лет Кёда Сэнсэй оставался сильным и бдительным и не проявлял никаких признаков старения. Он был учителем, который никогда не забывал старых друзей в меняющемся мире. Он был учителем, который не жалел ничего, восхваляя добро в других. Его опыт в обучении преданных учеников напомнил мне о неизмеримой глубине его личности.

Немного отдохнув после занятий, обычно Кёда Сэнсэй приглашал меня что-то перекусить и выпить. Слушая, как он разговаривает за бокалом напитка, я с теплотой размышлял о прошлых воспоминаниях. Мы с Сэнсэем обменивались старыми анекдотами, и моя пустота заменялась на счастье. Его глубокая привязанность и внимание вызвали у меня чувство глубокой благодарности. Я чувствовал себя сильнее, чем когда-либо, когда осознавал благополучие и долголетие учителя.

Однажды, вскоре после того, как я стал его учеником, я задал Кёда Сэнсэю вопрос об уровне мастерства учителя и пределе развития навыков его учеников. Кёда Сэнсэй выглядел очень раздраженным и на некоторое время замолчал, прежде чем сказал: «Мое уважение к моему учителю было таким, что я никогда не был достаточно смелым, чтобы даже подумать о том, чтобы быть равным ему. Любой человек, стремящийся к совершенству боевых искусств, согласился бы думаю, что это полностью противоречит духу боевых искусств «. Кёда Сэнсэй был очень расстроен, говоря это. Это было первое учение, данное мне моим учителем. Мне было очень стыдно за свой неосторожный вопрос, и я извинился перед ним. Такова была философия моего учителя.

В те времена Кёда Сэнсэй придерживался следующих идей:

1. Подготовка перед выступлением всегда должна выполняться с особой тщательностью и старанием;
2. Тщательное обдумывание [выступления] и предварительный расчет ведут к лучшему планированию. Другими словами, необходимо многократно проверять все, включая размеры пространства и состояние места выступления.

Кёда Сэнсэй перед демонстрацией всегда уделял предельное внимание мелочам, поэтому ошибок не было. По сравнению с ним я был совершенно неквалифицированным и после нескольких выступлений я зазнался. Итак, я сидел, скрестив руки [признак надменности в Японии], в задней части сцены в день демонстрации [вместо подготовки к выступлению]. Мой учитель, должно быть, был разочарован моим гордым отношением, поскольку он был чрезвычайно строг в отношении того как я совершенствую свои навыки. Теперь, когда я оглядываюсь назад, от этих воспоминаний меня бросает в холодный пот.

Несмотря на то, что Кёда Сэнсэй был почти идеален,  перед демонстрацией он старался уделить как можно больше времени на подготовку своего тела и повторение ката. Он был смелым учителем и, тем не менее, очень придирчив к своему исполнению техник.

Как упоминалось выше, я стал гордым и заносчивым. Такое отношение повлияло на мое исполнение, и часто мое выступление бывало не самым лучшим. По сравнению со скромным усердием моего учителя я чувствовал себя слишком ленивым.

Еще один случай. В ознаменование завершения строительства Бутокудена было организовано большое мероприятие по каратэ, отмеченное визитом генерала Хаяси на Окинаву. Кёда Сэнсэй попросил меня выступить по этому случаю. Я отказался, сославшись на незрелость моих навыков. Он внезапно разозлился и отчитал меня, сказав: «Что это за чушь насчет отказа продемонстрировать то искусство, совершенствованию которого ты себя посвятил?! Ты мой ученик и я всегда учил тебя только настоящим техникам! В чем же тогда причина отказа выступать?»

Я был поражен резкой реакцией Сэнсэя. Это заставило меня осознать его стремление к совершенству в боевых искусствах. Я был благодарен за его укор и, поразмыслив над своим отношением, впоследствии воспользовался возможностью выступить на демонстрации.

Завершив выступление, я рассмотрел аргумент, выдвинутый моим учителем. Кёда Сэнсэй был полон духа каратэ, и мой отказ для него означал презрение и неуважение к его учителю, Хигаонна Канрё. Для моего учителя было совершенно естественно отчитать меня, потому что он всегда помнил, как ученикам передавались ортодоксальные навыки каратэ. Мой бессмысленный отказ принять участие в демонстрации, хотя и был скромным, находился просто вне зоны его понимания.

Этот инцидент укрепил мое доверие и повиновение Кёда Сэнсэю. Я смог понять чистоту его мотивации и в результате приложил еще больше усилий для приобретения и совершенствования своих навыков.

Когда Кёда Сэнсэй работал учителем во второй младшей средней школе префектуры Окинава, я был ассистентом.

Насколько я мог видеть, в том, как он учил своих учеников, не было ни снисходительности, ни поблажек. Студенты и учителя занимались совершенствованием своих навыков, для этого была нужна сильная самодисциплина. Приверженность Кёда Сэнсэя своему боевому искусству была сильнее, чем у кого-либо другого.

Когда директор Апелляционного суда Нагасаки посетил Окинаву, мы, согласно нашему обычаю, провели приветственную демонстрацию каратэ. Ученики Кёда Сэнсэя, в том числе и я, выполняли кумитэ. Кумитэ — это очень сложно, потому что дыхание, движения тела и равновесие должны быть идеальными. Крайне редко удается достичь совершенства в кумитэ. Представление дня прошло не так гладко, как я ожидал. Позже Кёда Сэнсэй резко раскритиковал мою неудачу. Я изо всех сил старался принять его критику. В своем ответе я сказал ему, что полностью осознаю свою несобранность и упрямство в отношению к учителю: “Даже в уверенности иногда возникает неуверенность. Даже после полной подготовки и многократно повторенной практики, возможно, что фактическое выступление в запланированный день может пройти не так хорошо. Почему же даже после тщательной подготовки человек не может полностью контролировать движения своего тела?”

Несмотря на мое ожидание дальнейшего выговора, мой учитель спокойно принял мою точку зрения и начал объяснять мою проблему.

Кёда Сэнсэй всегда был спокоен. Когда он управлял своими подчиненными, его инструкции были безупречными. Он досконально понимал дух самурая. Отвечая на мои вопросы о каратэ он тщательно их обдумывал. Он был не только хорошим лидером, но и очень отзывчивым человеком.

Однажды во время практики кумитэ сэнсэй немного оступился, его рука соскользнула и удар пришелся мне в грудину. Кёда Сэнсэй позже посетил мой дом, чтобы убедиться, что я не сильно пострадал. Сэнсэй был скромным и извинился за свою ошибку. Я не могу забыть того прямого и честного человека, с которым я встретился в тот день. Это было лучшим доказательством того, что Кёда Сэнсэй никогда не строил стены между собой и своими учениками.

Года шли, и Кёда Сэнсэй и я старели. Когда меня избрали мэром города Исикава, он был так рад, как будто это был его собственный успех, и, не теряя времени, направил мне поздравительную телеграмму. Спустя годы, когда меня выбрали членом законодательного совета, он снова прислал мне поздравительную телеграмму. Мой учитель, в отличие от других учителей, воспитавших множество отличных людей, принял всего несколько учеников, включая меня. Поэтому мое вступление в мир политики, должно было быть для него совершенно восхитительным.

В те дни Кёда сэнсэй с энтузиазмом относился к физическому воспитанию в школах. Люди считали, что военный офицер Кейфуку Симабукуро был лучшим инструктором по военным упражнениям, а Кёда сэнсэй был лучшим учителем физкультуры на Окинаве.

Когда Кёда Сэнсэй стал работать учителем, он громко репетировал речь в пустом классе, чтобы подготовиться к урокам на следующий день. Это было широко известно среди его коллег.

Оглядываясь назад, можно сказать, что в истории моих занятий каратэ, с Кёда Сэнсэем в качестве учителя, были взлеты и падения. Некоторые из моих коллег по той или иной причине сошли с пути и прекратили свои тренировки. Чем больше я улучшал свои навыки и чем усерднее тренировался, тем больше я осознавал глубину каратэ, и это казалось почти бесконечным. Конечно, я также испытывал сомнения и мучения и часто думал о том, чтобы сдаться.

Когда я только начал заниматься каратэ, у меня были большие амбиции, и я был преждевременно убежден, что смогу достичь наивысшего мастерства. Тогда я был полностью одержим мастерством, но с возрастом мои чувства начали постепенно меняться. «Суть» не в том, чтобы узнать какие-то таинственные секреты, а в приобретении навыков посредством самодисциплины и практики. И вот что я начал говорить себе.

Каратэ — это не только навыки. Этот образ жизни называемый “Каратэ”. Именно поэтому в нем есть скрытая строгость и одиночество, подобная той, что наблюдается в дисциплине буддийского монаха, проходящего суровое обучение.

Я не жалею, что потратил значительную часть своей жизни на каратэ. Навыки каратэ никогда не будут доведены до совершенства. В их несовершенстве есть достоинство. Это несовершенство является основанием для любви между учителем и его учениками, и, поскольку оно несовершенно, готовность к совершенству еще больше усиливается. Таково мое убеждение, и оно становится все сильнее.

Наконец, последние годы Кёда Сэнсэя были благословлены домашним счастьем, не считая некоторых проблем с ногами. К сожалению, его старший сын скончался в молодом возрасте и не смог стать преемником своего отца. Двое других сыновей Кёда Сэнсэя выросли в уважаемых людей. Оба они окончили Императорскую техническую школу Кумамото и в настоящее время работают на важных должностях. Дзючоку, второй сын является вице-менеджером компании Окинава Хайден Ко., ЛТД, а Дзюко, младший сын, работает начальником отдела сбыта электроэнергии в префектуре Оита. Дочь Сэнсэя вышла замуж. Семья процветает. Кёда Сэнсэй получал хорошую пенсию и смог посвятить всю оставшуюся жизнь каратэ.